Хуже всего быть радиоведущим

(ниже, не забываем читать новый опус Джереми Кларксона)

За свою трудовую жизнь я аккредитовывался на концерты самыми разными способами: как журналист профильного издания, пишущий про шоу-технологии, как фотограф, а теперь, как радиоведущий. Последние три концерта были именно такими. И вот, что я вам скажу. Быть радиоведущим хуже всего.

Писать про технологии в шоу-бизнесе, в целом, достаточно скучно. Миллиметры, ватты, градусы, минерально насыщенный полипропилен, усилители D-класса, оптические системы, коррекция фактора мощности и даже такие странные и неблагозвучные вещи как гобо — если ты пишешь о шоу-технологиях, все это должно входит в список твоих компетенций. Скукотища страшная. Но есть и положительные стороны. Например, ты можешь пробраться за кулисы шоу Aerosmith, посмотреть на монтаж сцены Фила Коллинза, перекинуться парой слов с техниками, и в конце концов, оказаться на концерте, с бейджиком «везде», по которому, впрочем, тебя все равно не пустят дальше партера, потому что у тех, кто ходит за сцену бейджики совершенно другие. Но и на том спасибо. Все же, это не билет в сектор B.

Круче всего быть фотографом. Если не заморачиваться на том, что все фотографы выглядят, как неудачники, это самая веселая должность на концерте. Фотографов запускают прямо к сцене. На три песни. Но эти три песни ты стоишь к артисту ближе всех. Ближе зрителей из партера. Ближе охранников. Ближе всех! Наших артистов снимать совершенно неинтересно. А вот фирмачи... Они люди подкованные и знают, что нужно делать, чтобы после концерта кроме кучи пустых бутылок и сорванных глоток остались еще и хорошие фотки: в течение первых трех «пресс-песен» каждый участник группы обязательно пройдется по авансцене, давая возможность сделать фотографии. Это действительно очень интересно. На четвертой песне приходит «лесник» и разгоняет всех нахрен. Но и на том спасибо.

В отличие от фотографов, радиоведущие не выглядят, как неудачники, но на самом деле они самые большие неудачники и есть. Радиоведущих даже не аккредитовывают на концерт, за анонсы концертов им просто дают билеты на места, которые радиожурналисты ни за что бы не получили, будь в зале места еще дальше от сцены. И никакой пафос тут не помогает. На концерте Rammstein я сперва подумал, что билет на балкон в ста метрах от сцены — недоразумение. Но когда обнаружил рядом с собой Артура Гаспаряна, понял, что так фартит не только мне. Однако Rammstein — это было еще не так ужасно. Именно на Metallica я коснулся дна, оказавшись в секторе B спорткомплекса Олимпийский.

Но перед Metallica был Гарри Мур. Первый раз Гарри Мур играл в Лужниках и это было прекрасно. Несмотря на то, что весь партер был загроможден VIP-креслами, концерт удался. Звук был великолепен. Ирландский гитарист — непревзойденный мастер гитарного звукоизвлечения, мастер высекать из гитары такой пронзительных звук, что порою кажется, что он играет не на струнах, а на нервах, причем на твоих. Теперь вы понимаете, с каким энтузиазмом я летел на концерт 18 апреля. Но дело не выгорело. Во-первых, я приехал туда как радиоведущий, во-вторых, это были не Лужники, а новейший зал Крокус Сити Холл. Ну и в-третьих, там было полно московских любителей блюза. Блин.

Что не так с Крокус Сити Холл, спросите вы, ведь после того как в Москве отстроили антимузыкальный Дом Музыки эта площадка была последней нашей надеждой? Была, но не стала. Крокус Сити Холл — действительно отличный зал, для... ну не знаю... съезда Единой России, например, или корпоратвчика Газпрома, или выступления Максима Галкина, на худой конец. Ирландский гитарист с изрезанным лицом, играющий на гитаре блюз, там смотрелся так же уместно, как таджик-гастарбайтер в приемной Лужкова.

Но дело даже не в этом. Дело в московских любителях блюза. Перед концертом какие-то отчаянные головы устроили в фойе дегустацию вина. Короче, когда я в соответствие с выданным мне билетом взобрался под самый потолок этого нешуточного концертного зала, угнездился на своем месте, а на сцену выполз муравей и заиграл Walking By Myself, за моей спиной разгорелся следующий диалог:

— Да пошла она на хрен!

— Нет, дай я разберусь!

— Да пошла она на хрен!

— Нет, мля, дай я разберусь!

Московские любители блюза, очевидно перебрав дегустационных образцов, затеяли перебранку. Причем было совершенно непонятно, о ком идет речь, потому что отвечать на попытки разобраться никто из рядом сидящих не собирался. Лишь одна сидящая неподалеку дама решилась сделать любителям блюза замечание, после чего в диалоге появилась новая фраза: «Да пошла она на хрен тоже». Когда бегающий по сцене таракан заиграл You Know I love You, я устал угрожать невменяемым любителям блюза и ушел на самый верхний, последний ряд, поскольку он был абсолютно пустым. Я взирал на концерт, словно Зевс с горы Олимп. Где-то внизу, в пропасти зала по сцене бегал Гарри Мур, звук едва долетал до высоты моего положения, но iPhone вдруг поймал 3G и я решил развлечь себя веб-серфингом.

Счастье было недолгим. Вскоре, обдав зал дегустационным перегаром, на мой ряд вломилась еще одна парочка нетрезвых любителей блюза и начала танцевать в обнимку друг с другом, балансируя на узком проходе между креслами. Честно говоря, мне всегда хотелось узнать: что будет, если навернуться со своего ряда вниз, сможешь ли ты пролететь только один ряд, или кубарем можно будет докатиться прямо до сцены? И вот у меня появился реальный шанс удовлетворить свое любопытство. Но эксперимент не удался. Муравей на сцене сменил тягучий блюз на залихватское буги, чувак плюхнулся в кресло, а дама стала танцевать в гордом одиночестве. Облом. Но я не собирался расстраиваться, ведь Гарри еще не отыграл Parisienne Walkways.

Впрочем, вскоре танцующая дама сама решила исправить положение. Она начала отрывать кусочки билета, комкать их в пульки и, прицеливаясь словно игрок в дартс, кидаться ими в сидящих впереди зрителей. Когда она попадала, и ее цели оборачивались и в недоумении потирали макушки, дама начинала радостно визжать, размахивать руками и извиваться в особом припадке одного ей известного танца. Вскоре ее пули настигли авторов диалога «пошла она на хрен я сам разберусь» и я понял, что эксперимент с падением сейчас состоится. Но тут на сцене заиграли Parisienne Walkways. Блин!

По итогу концерта я могу сказать лишь одно: промоутеры ненавидят радиоведущих. Или, как минимум, считают их бесполезными. Если бы я был профессиональным ведущим, я бы пожалуй напрягся. Но поскольку все это у меня, как бы, хобби, и на том, как говорится, спасибо.

Каким бы ни был большим Крокус Сити Холл, Олимпийский больше в разы. В разы! Следовательно, радиоведущие попадают со своими билетами еще дальше. Удаление от сцены таково, что в обычной жизни люди преодолевают такие расстояния, вызывав такси. Но тут это вроде бы считается благом, благодарностью за анонсы данные в эфире, которые, ясное дело, нужны концертам Metallica, как Абрамовичу ипотека. Нет, я вовсе не собираюсь стонать по этому поводу. Я просто никогда не был на настоящей галерке.

Начать, пожалуй, нужно с того, что вы сидите выше всех. Выше сцены, выше звуковых систем, выше гробов, а выше вас только крыша, а напротив вас вместо Metallica замысловатые потолочные конструкции, бетон и какие-то железяки. Шоу вы видите как бы со стороны. Очевидно, что это были самые дешевые билеты. Устроители говорят, что это демократично, что такие билеты может позволить себе каждый, но честно говоря, с таким же успехом каждый может послушать концерт из ближайшего Макдоналдса. Или прочитать о нем в интернете. Впрочем, многих зрителей на верху это ничуть не смущало. Народ радовался как ребенки каждый раз, когда в залетающих на балкон шлепках звуковой каши можно было идентифицировать Fade to Black или Sanitarium.

Отсутствие какого-нибудь вразумительного звука меня тоже не смутило. Скажу даже больше, гитарные вступления, разговоры Хетфилда между песнями и басовое соло прозвучали великолепно. Но, как только команда начинала выстреливать свои рифы все вместе, звук превращался в сплошной гул с редкими барабанными вставками. Но даже это было бы еще ничего. В конце концов идти на стадионный концерт, чтобы услышать звук — это полная глупость, хотя бы потому, что соседи по залу все равно будут орать и топать так, что перекричать их не смогут никакие колонки. Главное принять участие, повеселиться, поорать самому, ну и посмотреть, хотя бы одним глазком, хотя бы в бинокль.

Бинокль у меня с собой был. Но и тут вышел облом. Как только начался концерт, а по овальной сцене забегали... даже не муравьи, а скорее точки, передо мной вырос силуэт охранника и замер в классической позе «я-блин-тут-крутой-секьюрити»: ноги на ширине плеч, руки за спину, голова решительно крутится из стороны в сторону. На мой вопрос, простоит ли он тут до самого конца, юноша в костюме от Большевички ответил утвердительно. А вскоре я выяснил еще и то, что стоит он между мной и сценой как раз для того, чтобы я вдруг не вздумал встать со своего места. Таким образом, практически весь концерт я смотрел высовываясь из-за охраннического силуэта, разглядывая Metallica через монокль, от чего все это действо сильно смахивало на подглядывание за извержением вулкана через замочную скважину. Стоит ли говорить, что вся моя эмоциональная сущность была полностью поглощена желанием выкинуть охранника с балкона, для чего я даже разработал нехитрый план действий, не реализовав его лишь потому, что в детстве уже бросал ненужные вещи с балкона, огреб и обещал родителям больше никогда так не делать.

Короче, мировой тур Metallica вместе с его технологичным шоу, Хэтфилдом, Ларсом, Кирком и этим, как его там, новым прикольным чуваком с бас-гитарой, сотнями киловатт звука и десятками тысяч фанатов пронесся мимо меня в расписном шумном трамвае. И, честно говоря, это немного досадно. Вроде бы как в коем-то веке и Metallica приехала, и билет достался, и на концерт смог придти, но толку нихрена, потому что отжигать просто по факту своего нахождения на одном гектаре с рок-звездами я уже не могу. Мне хочется услышать звук, мне хочется доказательств мастерства, а это значит, что нужно снова становиться пишущим журналистом и фотографом по совместительству.