Стилисты и крабы в лодке Путина

Существует множество институтов по изучению общественного мнения. Все они чем-то заняты. Но результаты их трудов почему-то сводятся исключительно к данным о популярности шоу на льду и пропорциям свинины/говядины в рационе погибающего среднего класса.

А почему бы им хоть раз не выйти на улицу с серьезным вопросом? Например, не спросить людей: с кем у вас ассоциируется профессия политик? Я уверен, что задай они этот вопрос на улицах, ответом было бы — с профессией стилист.

Эти профессии действительно очень похожи. И те и другие заняты тем, что несут в жизнь больше лоска, каждый для конкретной категории граждан. Стилисты просыпаются с идеей новой прически для Тины Канделаки, политики с идеей как сделать жизнь еще лучше. Жизнь на Рублевке я имею ввиду. Стилисты «радуют» нас все более абсурдными прическами, политики все более абсурдными правилами выживания. И что самое печальное, и те и другие склонны к нетрадиционно ориентированному сексу, с той лишь разницей, что у первых постоянно свербит в заднице, а вторые норовят поиметь каждого, кто уже имел несчастие родиться в этой стране, не разбирая их на взрослых, детей, стариков и старушек. В силу этих наклонностей, за что бы они ни взялись, у них получается Содом и Гоммора.

Если верить библейским приданиям, и те и другие однажды плохо кончат. Если только раньше них плохо не кончим мы.

Если бы сотрудники авторитетнейших институтов вышли на улицу с вопросом: с кем у вас ассоциируется профессия олигарх, я уверен, самым массовым ответом был бы: с крабом. И у тех и другие чрезвычайно развит хватательный рефлекс, но ни у тех ни у других нет достаточной массы мозга, чтобы выжать из схваченного хоть немного долгосрочной выгоды. Я серьезно, посмотрите на наших олигархов. Не так давно под покровом ночи они вышли из моря, щелкая могучими клешнями и ловко ухватили что-то невероятно ценное. Возможно в их клешни попали самые большие сокровища за всю историю человечества. Обладая такими несметными богатствами, они могли бы построить величайшую страну на планете. Но их ума и фантазии хватило лишь на то, чтобы превратиться в блистательных горнолыжников и яхтсменов. Потрясающая эволюция, не правда ли?

А теперь о самом главном. В прямом смысле слова. То есть о ВВП. Последнее время он выглядит нехарактерно раздраженным, а иногда даже злым. Его все чаще подстерегают неудачи, вслед за которыми идет все более жесткая критика.

Но подождите судить строго. Попробуйте понять и его. Представьте что вы на далеко не самом совершенном корабле вдруг вваливаетесь в шторм до селе не виданной силы. А вся ваша команда — это крабы да стилисты, озабоченные лишь своими сиюминутными делами: хватать тебя клешнями за ноги каждый раз, когда ты пробегаешь мимо, манерно размахивать ножницами и пшикать на грозные тучи облачками дорогущего парфюма. Вы бы вырулили из такой ситуации не потеряв хладнокровности и достоинства? Вот и я о том же…

Все распилить и никуда не поехать

Навеяно пятью часами безостановочной езды на автомобиле по столице нашей родины.

Нам очень нужны новые дороги. Ну просто очень. Потому что старые… ну вы сами понимаете. Мы, русские, как всегда, удивили весь мир. У нас есть машины. Очень много машин, но у нас нет дорог, по которым можно было бы ездить… Смешнее нас может выглядеть только лыжный бум в Нигерии, стране, где снега не было со времен Ледникового периода.

То, чем пользуемся мы, было построено еще в советское время, время, когда никто и предположить не мог, что однажды автомобиль из роскоши превратится в средство передвижения. Но так произошло. При всем моем негативном отношении к советскому строю я не могу не отдать должного коммунистам. Ведь это они раздвигали дома, расширяя центральные улицы, это они разрезали наши города линиями шестиполосных магистралей и если бы не их гигантомания, то где бы мы сейчас были со всеми нашими Фокусами и Маздами? Мы были бы в глубокой жопе.

За любым чудовищным культом приходит еще более чудовищный культ. Культ советской гигантомании сменил культ потребления. И этот культ вылился на наши дороги.

Мы все пользуемся ими. Утром и вечером, и, как это ни странно, в разгар рабочего дня. Каждый из нас чем-то очень сильно занят. Но скажите мне, как много профессий связано с постоянными разъездами? Посыльный, курьер, хлебовоз… Но каждый второй у нас креативный директор, и каждый второй торчит целый день в пробках. Неужели для того чтобы родить очередной креатив нет места лучше Нижней Масловки?

Но все едут туда. На нее, на дорогу, каждый день выезжают те самые креативные директора, менеджеры по рекламе, бильд-редакторы, риэлторы, торговцы ксероксами, шариковыми ручками и поставщики жвачки. Они все выезжают на дорогу и медленно плывут в густом потоке, словно кусочки Дыни в йогурте от Данон. А затем, в ту же дорогу вливается независимый эксперт Виталик и — течение останавливается.

Да, мы живем в дурацком городе, построенном вопреки здравому смыслу. Но мы тут живем, и вынуждены руководствоваться общепринятыми, хотя и дурацкими, нормами. Если вашей фирме нужен офис, то он обязательно должен быть на Тверской. И плевать, что это будет кусок чердака со стенами из фанеры, ведь это Тверская, а такой адрес очень красиво смотрится на визитке. Вот только, почему-то, на визитках не пишут: Приезжать в наш офис на машине мы крайне не рекомендуем, если только вы не конченный идиот.

Лишь однажды человек сказал мне, договариваясь о встрече: ни в коем случае не приезжай на машине, наш офис находится на Пушечной улице. Ни в коем случае на машине! Но я его не послушал, поэтому интервью пришлось проводить прямо в машине. Интервью в машине похоже на секс в машине: и то и другое вызвано производственной необходимость, и выглядит совершенно нелепо.

Но это был единственный случай. Все остальные с гордостью диктуют адрес: Китай-город, Колпачный переулок. Забывая добавить: там за сортиром будет маленький лаз в подвал, без окон, дверей и без вентиляции. Ехать сюда ровно один день. А потому, даже если вы находитесь в Мытищах, отправляйтесь пешком, прихватив недельный запас сигарет, колы и презервативов.

Нет, не подумайте, что я езжу только по малобюджетным конторам. Но с другими еще хуже. Если ваша встреча назначена в каком-нибудь пафосном бизнес-центре, имейте ввиду: даже сам Господь Бог не смог бы выбить вам места на закрытой парковке. Расколоть бизнес-центр пополам ударом молнии смог бы, выбить место на парковке — нет. Молитесь лучше о чем нибудь реальном. Например, о том, чтобы однажды на улице вашего родного Строгино вам встретилась вусмерть пьяная Анджелина Джоли.

По той же причине отпадают рестораны и кафе. Даже если вы приедите в Сохо-румс, ваш Майбах будет томиться у бордюра набережной рядом с "пятеркой" таксиста-азербайджанца, просто потому, что думать о парковке в нашем городе как-то не принято.

Но деловые и развлекательные поездки по столице ловкого российского капитализма — это лишь часть проблемы. Потому что иногда у большинства «капиталистов» возникает желание выехать за город. И все было бы ничего, если бы не независимый эксперт Виталик, поставщики жвачки и продавцы элитных новостроек. Их так много, что вырваться за город сегодня так же нереально как и ворваться в него обратно.

Честное слово, я никогда не видел ничего более иррационального чем вечерняя пятничная пробка на Ленинградском шоссе. Вот бы всю эту энергию, да в мирное русло!

В общем, проблема очевидна: коммунистические министры были слишком заняты своими пленарными заседаниями чтобы допереть до того, что прилагаемых ими усилий будет недостаточно для грядущего поколения. Ну почему же они были настолько тупы, чтобы сразу же не построить дорогу шириной с Млечный путь, упирающуюся в Белое море? Они были тупы — а нам расхлебывать. Тоже мне, государственные деятели!

Хотя нет, постойте! Сегодня ведь тоже есть министры транспорта, строительства, министры дорожных разметок и кирпичей! Но почему же они ничего не строят?

Они не строят, потому что не могут. Помните как у Жванецкого: Участковый инспектор расследует убийство. И что, расследует? Нет. Почему? Не может!

Точно так же наши «светлые головы» не могут построить ничего кроме собственной дачи. Ценами на наше строительство мы и так уже насмешили весь мир. Любой западный инженер скажет вам, что за 90 000 000 евро можно построить трансконтинентальную магистраль в Антарктиде, через каждый километр которой будет оборудован специальный пингвиний клозет. Но в Москве за эти деньги получается построить лишь километр Четвертого транспортного кольца, и то очень, мягко говоря, впритирочку, так что о клозетах московским пингвинам не стоит даже и мечтать.

Эффективность нашего госуправления достигла таких высот, что мы не можем построить вообще ничего. Наши чиновники не без основания полагают, что «распил» - это самая эффективная схема траты госбюджета. Распилить можно все! Шура Балаганов распилил даже чугунные гири. Что уж говорить про современных Балагановых.

Посмотрите на историю с новой трассой Москва — Санкт-Петербург.

Не так давно, в Питере достроили Кольцевую дорогу. Да так удачно, что часть питерских депутатов, очевидно не сумевших припасть к кормушке, до сих пор гадает, каким образом бюджет стройки в двадцать раз превысил начальную смету? Не могут понять… С Луны они что ли?

Но хоть и так, питерскую кольцевую все же построили. А вот с трассой Москва — Питер все не так уж и однозначно: смета этого проекта такова, что, похоже, процесс утрясания финансовых схем не закончится никогда. Похождения Балаганова и Паниковского закончились дракой. А на этом проекте завязаны такие серьезные деньги, что начало строительства может запросто спровоцировать новую гражданскую войну, а это не совсем то, что нам нужно в данный исторический период времени.

Кстати, а вы знаете как должна называться эта трасса?

О! Называется она очень символично — РОССИЯ. Какая глубина сарказма?! Браво!

Но, шутки в сторону! Что же нас ждет при таких порядках дальше?

Сказать не так уж и сложно. Следуя логике «Машины без дорог» легко построить дальнейшую цепь событий: работа без зарплаты, ложки без еды, страна без будущего. И маленькие райские уголки элитных дачных поселков в альпийском стиле, небрежно разбросанных по краям Рублево-Успенского шоссе, с гладкими асфальтированными улочками, елочками и телефонными будками, привезенными прямиком из Лондона. И — с автоматчиками на вышках по периметру, чтобы никто из посторонних даже случайно не вломился в этот рай. Вот это мы строить умеем. Хотя может быть, если чиновники так любят чтобы их уединение охраняли с автоматами в руках, может быть уже отдать им эту привилегию? Отдать заборы, автоматчиков, конвой.. Мне кажется уже пора. Пора развернуть автоматы, и охранять не их от нас, а нас от них. Может быть тогда у нас появятся дороги?

Немеряно

Был у нас случай.
Один браток из нашего дома отхватил в лото миллион, что по тем деньгам было просто немеряно.
А он — большой души человек. Приехал домой и всем проставился.
Проставился так, что мама не горюй. Всем!
Бухали так, что земля дрожала. Соседи завидовали.
Все бухали!
Деловые, они не его кругов, но он им тоже проставил.
Те во вкус вошли, по кабакам поехали, да к проституткам.
Братва местная пришла, но это уже его коллегия. Тут уж, конечно, вообще пир горой. Он им и налил, и денег дал. Те на радостях ай-да в автоматы. Поиграть, пощекотать нервы.
А он смотрит, работяги унылые ходят. От чего же не налить?
Налил. Все довольные. Бухие, песни поют вместе с Лолитой по телеку.
Ну и молодежь, конечно.
Смотрит он, на лавочке молодежь-то, да скучно у них там как-то…
Он им тоже проставился. Понеслась молодежь за Клинским!
Да потом еще и дискотеку во дворе устроили.
Были бы кто в доме трезвый, так возмутились бы.
Пенсионеры, вроде бы, сперва повскакивали, да пенсионерам-то налить — дело не хитрое. Много ли им надо, пенсионерам-то?
В общем, все в умат.
Как последний день живем!
Все пьяные. Все! Ну просто караул.
Довольные, счастливые, слюни до пола.
Друг друга лобызают прямо в губы. Не могут сдержать счастья!
А все он! Отхватил немеряно, да и налил, как положено, по-человечески.
Никого не обидел.
Всем, конечно, по разному. Но всем по совести. По душе точнее. То есть, в меру ширины душевной.
И гуляли до самого рассвета.
Потом спать попадали.
А на утро договорились повторить.
Пришли к нему и спрашивают: повторим, у тебя же ведь немеряно?
Немеряно — говорит, - не бздите, всем хватит. Повторим обязательно.
Так и закимарили все, счастливые.

Вот только утром немного не так все пошло.
Сперва деловые из кабака вернулись.
Вернулись, мнутся у порога.
Он к ним выходит, а они, так мол и так, погуляли вчера лихо. Не поможешь рассчитаться?
Он, конечно, смотрит на их рожи лощеные и понимает, что не без наебалова тут, но как не помочь, если сам же их вчера туда благословил?
Да и с деловыми разбираться — не по деловому как-то, они ж ведь еще пригодиться могут.
Короче дал он им. Но попросил больше так не усердствовать.
А они на его стол смотрят, и похмелиться просят.
Он, конечно, просекает, что не та это публика, чтоб на апохмел стрелять, но все же настроение-то в душе еще праздничное. Дал он им, короче, чем поправиться.
Только те к себе пошли.
Может поправились, а может заныкали…
Это ж ведь такой народ. У них бары дома всегда ломятся.
Им не то чтоб нажраться. Им главное чтобы было.
Потом братва из автоматов прикатывает.
Весь вечер, говорят, перло, а потом как отрезало.
Пришлось даже котлы с джипом заложить.
Выручай, братишка.
Ну этих как не выручишь? Свои же!
Дал он им, здоровье поправил. Поскакала братва джип из беды выручить.
А тут и работяги со студентами начали подваливать.
Тоже хотят поправиться. А некоторые и продолжить норовят тут же.
Пошел он в закрома.
Прикинул.
Охтватил-то хоть и немеряно, но так вот всех поить — нифига не хватит.
Не то что бы сейчас не хватит. Но быстро кончится.
Стоит, на бабки смотрит, и думает: вот ведь, раздраконил прорву… Когда они теперь успокоятся?
А просрали уже много. По некоторым меркам тоже немеряно.
В общем, задумался он крепко.
Каждый раз так всех поправлять, так они сюда и будут таскаться.
Работать их в таком состоянии тоже не отправишь.
Они тебе сейчас наработают!
Руки трясутся, в головах, что в жопах — ни одной умной мысли. Все об одном.
Студенты так и висят на своих ласточках. У тех, по-ходу, в башках вообще полный ноль. Только Клинское.
Пенсионеры и вовсе так жрать уже давно отвыкли, теперь все синие, трясет их, на валидол просят.
Вот ведь, засада!
Решил сперва только самых больных поправить. Но это тоже была ошибка.
Шептаться стали, что вовсе не справедливо это, поправлять только тех, кому сейчас хуже других. Если, мол, они меры не знают, так им и нальют. А тем, кто умеренно потреблял, так вроде бы и не нужно. А некоторые так и вообще херню городить стали, что падла он, раз с утра на апохмел зажимает. Что не по-людски это, поить вусмерть и не давать похмелиться.
В общем, стали на фоне похмела авторитет и любовь к нему падать.
А это вообще уже лажа. Как жрать, так лучший друг, а теперь — падла!
Короче, осерчал он на них, да и разогнал нахрен.
Самым упертым кулаком пригрозил, невменяемых спустил с лестницы.
Умом, конечно, понимает, что херню спорол.
Но ведь хотел-то, как лучше!

Курица

Ты знаешь, Коля, какая странная тут со мной приключилась история... Никому не рассказываю. Только тебе, потому что любой другой решит, что я умом тронулся. А ты не решишь, потому как уже давно меня знаешь.

Я ведь, Коля, как обратно в деревню к себе перебрался, ну после всей этой истории моей городской, никак не могу опять к жизни-то деревенской приспособиться. Сидел и думал я много. От чего так? В город подался, там не приспособился, сюда подался, тоже все никак… Что за жизнь такая, некуда человеку податься.

А в деревне-то сам понимаешь какая житуха. Вроде бы и на земле живем, а жрать иногда вообще нечего. Пенсионерам хорошо, а мне еще до пенсии как до Парижу раком, так вот хоть побирайся иди. Работы нет, пью с тоски, помогаю кому чем можно. Бабке огород перекопаю, она мне поллитры да на стол что-нибудь… А нечего копать, так и не жрамшы ходишь целый день… И выпить хочется, и работы нет, в общем, сплошная глобализация. По зиме еще можно с петровскими мужиками по дачкам пройтись, проводку срезать да на лом сдать. Гроши конечно, да и то дело. Погужевать можно слегка, а потом опять сиди, пуп узлом завязывай. Ну да не о том речь.

Иду я как-то, летом уже, из Петровки. А дорога у нас там лесочком. Так вот, иду и вижу в кустах что-то мельтешит. Думаю, может заяц хромой, или утка… Все к обеду прибавка. Мясо все-таки. Я и нырь в кусты. А там курица! Ну бежать от меня. Я за ней. Догнал, навалился на нее, заграбастал, короче. Принес домой, в сарай посадил. Дело к вечеру уже было, а так как я проводку со своего дому уже давно срезал то как вечер, так у меня темень. В общем, решил до утра отложить свою курочку. Утром, думаю, расфасую ее на окорочка и вот поди уже несколько дней со жратвой!

Поутру прихожу в сарай, а у нее сюрприз для меня — яичко! Вот думаю, пошла надбавка к жалованию. Я честно говоря так жрать хотел, что прямо сырым яйцо и выпил. Курица посмотрела на меня… И ты знаешь, немая она тварь, кудахчет только, но показалось мне, что в глазах ее была укоризна. Мол, что ж ты человек делаешь? Потомство мое у меня ж на глазах… Ну да что с нее взять, с курицы-то?

Однако за благородный ее поступок решил я ее в этот день жизни не лишать. А на следующий день — опять сюрприз! Опять яичко! А ну как, думаю, закономерность это! И точно! И так, стала моя Курица — я ее так и прозвал между делом, Курица — каждое утро мне по яичку выкладывать. Что да как, не спрашивай, Коля. Я в птицеводстве не большой спец. Несется и ладно. Я ей то булку белую покрошу, когда есть, то немного проса насыплю — у бабки разжился. В общем, стали мы поживать. Да вот только добра как с одного яйца в день наживешь?

А тут, Коля, как-то понадобились мне деньги. Задолжал с дуру Витке Рибыкину, а тот мне давай намеки делать, что если не отдам должок, он мне дом подпалит. Он у нас — танк без башни, может. Короче, сумма, скажем, не большая, но отдавать надо. И думаю, а что если яйцо продать? Да кому у нас в деревне продашь-то? Пошел по дачникам. Прихожу в один двор, там мужичонка какой-то в грядке копается. Сразу видно из городских интеллигентов. Подхожу к нему, поздоровался, и говорю: не желаете ли яичек купить, натуральных, из собственного хозяйства? Он мне, а что, мол, давай, тащи с десяток. Возьму! Прихожу домой, и так мне деньги нужны были, что я даже с Курицей заговорил. Представляешь, уговаривать ее стал, чтобы она не одно на утро, а хотя бы два яйца мне сварганила. Она смотрит на меня своими глазами рыбьими, и, не поверишь, показалось мне, что усмехается. Осерчал я тогда на нее, но до утра разбор полетов оставил: может одумается. Но нет, прихожу утром, опять одно яйцо. Ладно, уже прибыток. Положил я его на полочку. Стал следующего дня ждать. И так четыре дня продержался без завтрака. А надо тут сказать, Коля, что завтракать яичками я к тому моменту уже привык. Это ж какая вещь питательная! Попил с утра яичко и пол дня можно нормально себя чувствовать. А тут… Четыре дня на подножных харчах. Курица эта у меня целую булку белого смолотила. А денег как не было, так и нет.

Вот ты меня, Коля, спрашиваешь, что за прибыток я хотел с десятка яиц поиметь, но я тебе скажу, что на счет цен я в тот момент был не в курсе. Хотел за десяток полтинник выручить. А много это или мало — бес его знает. Не задавался я тогда этим вопросом.

Короче, четыре дня сижу, жду, голодаю, а эта стерва, нет чтобы в положение мое войти, все по одному яйцу таскает. Я с ней и разговаривал, и петуха обещал (с какого рожна, правда, не знаю, но обещал), и грозился зарезать и в суп кинуть. Она забилась от меня в угол и все смотрит своими глазами рыбьими. Ну надо ж было природе такую безмозглую тварь уродить! Не зря говорят, мозгов как у курицы. В общем, четыре дня просидел я без завтрака, а вечером Витька подваливает и заявляет о полной серьезности своих намерений. Для большей убедительности даже пнул меня в пузо: давай мол, козел, пошевеливай рогами. Дал он мне время до послезавтра. Утром прихожу, а яйца нового нету! Нету, Коля! Представляешь! Еще и эта тварь мне забастовку объявила! Как так! Погонял ее по сараю, и глянь — лежит яйцо, под солому закатилось. Это я сейчас только докумекал, что тварь эта специально от меня яйцо спрятала. А тогда подумал — случайность. Короче, делать нечего, пошел я к дачнику с пятью яйцами. Прихожу, а тот уезжать собирается. На, говорю, друг, пяток пока возьми! А потом еще принесу. А он мне: да некогда мне сейчас с твоими яйцами… уезжаю. Да и на что мне твой пяток? Что ж с десяток-то хотя бы не принес? А я говорю, извини, брат, не выходит пока с десяток, мол, хозяйство слабое, поднимать нужно. А он, мне: что, так деньги нужны? Я говорю: нужны, в принципе. И он, Коля, представляешь, достает сотню! На, говорит, тебе авансом. Приноси через неделю десяток, а потом еще десяток через неделю. Лады? Лады, говорю, сочтемся. Короче отвалил он мне сотню, и укатил на своем автомобиле. Я иду домой, ног от радости не чую. Вот ведь, и яйца целы, и денег в придачу! Пошел к Витке. Отдал полтинник. А он мне: раз ты такой нормальный мужик, давай с тобой этот полтинник по-братски пропьем. Беги к бабке за самогоном. Очень я тогда в его глазах, Коля, приподнялся. Самогону принес, пять яиц в придачу. Потом еще за самогоном бегали к бабке… Короче, ушла вся сотня. Сидим, выпили, закусили, и я ему всю свою историю с яйцами и рассказал. А он мне и говорит: а где ж ты через неделю с десяток яиц возьмешь, если Курица твоя по одному в день носит? В неделе-то семь дней всего! И ржет, зараза! Не сожрали бы мы с тобой, говорит, сейчас эти пять, был бы шанс рассчитаться. А теперь что? Вот лихоманка этот Витька! Ну надо было весь вечер испоритить. Где-где? Откуда я знаю где? Авось придумаю что нибудь, говорю. Бабке что-нибудь сделаю, она мне отплатит. У нее тоже куры имеются.

Набрались мы, надо сказать, в тот вечер крепко. Иду домой, вот думаю, фарт какой получился. И захотелось мне поговорить с кем-нибудь. А дома, никого кроме Курицы-то и нету. Прихожу, короче, в сарай. И тут, Коля, я не очень уверенно все помню, но кажется мне, что было дело так:

Прихожу в сарай, а эта тварь на меня своими глазами пялится. Что, говорю, стерва, не ожидала меня живым увидеть? Думала, Витька меня по-косточкам разберет? Ан-нет, не вышло! Я вообще, мужик фартовый. Жизнь меня и с этого конца берет и с этого, а все никак ухватить не может. Вот вам всем! И показал Курице кукишь. И представляешь, Коля — опять же, пьяный я был и не совсем хорошо помню, - но кажется мне, что Курица со мной человеческим языком заговорила! Мудак ты, говорит, а не мужик фартовый! Что ж ты сукоедина гнилая (это я уже своими словами, Коля) все яйца сожрал? Что ж у тебя никаких мыслей-то кроме как прожрать да пропить нету? А не подумала твоя тупая башка, что яйца эти не сожрать можно было, а высидеть. Были бы цыплятки, из них несушки бы получились… Так и хозяйству можно было бы начало положить. Только чуть-чуть подождать, да поработать.

Представляешь, Коля, эта Курица, эта тварь с глазами рыбьими меня взялась жизни учить! Я конечно под хмелем был, а потому спорить с ней стал. Иш-ты, говорю, какая шустрая! Хозяйство поднимать? Хватит с меня подъемов с переворотами. Отподнимался. Пусть вон большелобые из города поднимают. А я живу своим умом, так, как мне нравится. И ты кого, вообще, учить вздумала, курица? Меня, человека? А она мне: да просрал ты уже давно все человеческое. Просрал. Только жрать и спать не разучился.

Короче, осерчал я на нее, Коля. Взял топор, и оттяпал башку. Она, представляешь, еще минут десять по сараю без башки бегала, все никак подыхать не хотела. Кровью все забрызгала. Потом рухнула и окачурилась… А я топор бросил, и спать пошел.

Утром просыпаюсь, голова болит, похмелиться охота… Что вечером было — не помню. Пойду думаю к Курице на завтрак. Прихожу, а она в сарае без башки валяется. Башка отдельно, курица отдельно. И представляешь, Коля, башка это на меня своими рыбьими глазами пялится. Посмотрел я на это, вспомнил все, что между нами вчера приключилось, взял тушку, да и пошел к Витьке. Он под мою закуску поллитры выставил, поправились, да разошлись. Вот ведь, какая история.